Воспоминания бывших немецких военнопленных. «народ выходил смотреть на нас: "фашистов везут"». краткая история этнических немцев в гулаге. война

Вражеский плен - неизбежная участь многих солдат и офицеров, участвующих в любом крупном сражении. Великая Отечественная война (1941-1945 гг.) оказалась не только самой кровавой за всю историю человечества, она также поставила антирекорд по количеству пленных. Более 5 миллионов советских граждан побывали в фашистских концлагерях, только около трети из них вернулись на родину. Все они кое-чему научились, находясь у немцев.

Масштабы трагедии

Как известно, в ходе Первой мировой войны (1914-1918 гг.) в плен к представителям Германии и Австро-Венгрии попали более 3,4 миллиона русских солдат и офицеров. Из них погибли около 190 тысяч человек. И хотя к нашим соотечественникам, по многочисленным историческим свидетельствам, немцы относились гораздо хуже, чем к пленным французам или англичанам, все же условия содержания русских военнопленных в Германии тех лет несравнимы с ужасами фашистских концлагерей.

Расовые теории немецких национал-социалистов привели к чудовищным по своей жестокости массовым убийствам, пыткам и зверствам, учиненным над беззащитными людьми. Голод, холод, болезни, невыносимые условия жизни, рабский труд и постоянные издевательства - все это свидетельствует о планомерном истреблении наших соотечественников. [С-BLOCK]

По оценкам разных экспертов, всего с 1941 по 1945 годы немцы захватили в плен около 5,2 - 5,7 миллиона советских граждан. Более точных данных нет, поскольку никто досконально не учитывал всех партизан, подпольщиков, резервистов, ополченцев и сотрудников разных ведомств, оказавшихся во вражеских застенках. Большинство из них погибли. Точно известно, что после окончания войны на родину вернулись более 1 миллиона 863 тысяч человек. И примерно половину из них сотрудники НКВД заподозрили в пособничестве фашистам.

Советское руководство, вообще, считало каждого солдата и офицера, сдавшегося в плен, чуть ли не дезертиром. А естественное стремление людей выжить любой ценой воспринималось как предательство.

Нацисты оправдывались

Как минимум, 3,5 миллиона советских солдат и офицеров погибли в плену. Высокопоставленные нацисты в ходе Нюрнбергского процесса (1945-1946 гг.) пытались оправдать себя тем, что руководство СССР не подписало Женевскую конвенцию об обращении с военнопленными от 1929 года. Дескать, этот факт позволил немцам нарушать нормы международного права в отношении советских граждан.

Фашисты руководствовались двумя документами:

директива «Об обращении с политическими комиссарами» от 6 июня 1941 года (война еще не началась), которая обязывала солдат расстреливать коммунистов сразу же после пленения;

распоряжение командования вермахта «Об обращении с советскими военнопленными» от 8 сентября 1941 года, фактически развязавшее руки нацистским палачам.

На территории Германии и оккупированных государств было создано более 22 тысяч концлагерей. Рассказать обо всех из них в одной статье просто невозможно, поэтому приведем в пример печально известную «Уманскую яму», располагавшуюся на территории Черкасской области Украины. Там советские военнопленные содержались в огромном котловане под открытым небом. Они массово умирали от голода, холода и болезней. Трупы никто не убирал. Постепенно лагерь «Уманская яма» превратился в огромную братскую могилу.

Умение выживать

Главное, чему научились советские военнопленные, находясь у немцев, так это выживать. Каким-то чудом около трети узников удалось преодолеть все тяготы и лишения. Притом что рациональные фашисты часто кормили только тех обитателей концлагерей, которых использовали на различных производствах.

Итак, для поддержания работоспособности советских граждан в лагере, расположенном у населенного пункта Хаммерштейн (сейчас это польский городок Чарне), каждый человек ежедневно получал: 200 г хлеба, овощную похлебку и суррогат кофейного напитка. В некоторых других лагерях ежедневная пайка была в два раза меньше.

Стоит сказать, что хлеб для пленных готовили из отрубей, целлюлозы и соломы. А похлебка и напиток представляли собой небольшие порции дурно пахнущей жидкости, часто вызывающей рвоту.

Если учесть холод, эпидемии, непосильный труд, то стоит только поразиться редкостному умению выживать, выработавшемуся у советских военнопленных.

Школы диверсантов

Очень часто нацисты ставили своих узников перед выбором: расстрел или сотрудничество? Под страхом смерти некоторые солдаты и офицеры выбирали второй вариант. Большинство пленных, согласившихся сотрудничать с фашистами, выполняли функции охранников в тех же концлагерях, сражались с партизанскими соединениями, участвовали в многочисленных карательных операциях против мирного населения.

Но наиболее толковых и активных пособников, вызвавших доверие, немцы часто направляли в диверсионные школы абвера (нацисткой разведки). Выпускников таких военных учебных заведений забрасывали в советский тыл на парашютах. Их задачей являлся шпионаж в пользу немцев, распространение дезинформации среди населения СССР, а также разные диверсии: подрывы железных дорог и других объектов инфраструктуры.

Главным преимуществом подобных диверсантов было их знание советской действительности, ведь как ни учи сына белогвардейского эмигранта, воспитанного в Германии, а от советского гражданина он все равно будет отличаться манерой поведения в обществе. Таких шпионов быстро вычисляли сотрудники НКВД. Совсем другое дело - предатель, выросший в СССР. [С-BLOCK]

К обучению агентов немцы подходили тщательно. Будущие диверсанты изучали основы разведывательной работы, картографию, подрывное дело, они прыгали с парашютом и водили разные транспортные средства, осваивали азбуку Морзе и работу с рацией. Спортивная подготовка, методы психологического воздействия, сбор и анализ информации - все это входило в курс начинающего диверсанта. Срок обучения зависел от предполагаемой задачи и мог продолжаться от одного месяца до полугода.

Таких центров, организованных абвером, в Германии и на оккупированных территориях насчитывались десятки. Например, в разведшколе Мишен (неподалеку от Калининграда) готовили радистов и разведчиков для работы в глубоком тылу, а в Дальвитце обучали парашютизму и подрывному делу, австрийское местечко Брайтенфурт было центром подготовки техников и летного состава.

Рабский труд

Советских военнопленных нещадно эксплуатировали, заставляя трудиться по 12 часов в сутки, а иногда и больше. Они были задействованы на тяжелых работах в металлургической и горной промышленности, в сельском хозяйстве. На рудниках и сталелитейных заводах военнопленные ценились, в первую очередь, как бесплатная рабочая сила.

По подсчетам историков, примерно 600-700 тысяч бывших солдат и офицеров Красной Армии были задействованы на различных производствах. А доход, полученный германским руководством в результате их эксплуатации, составил сотни миллионов рейхсмарок.

Многие немецкие предприятия (пивоварни, автозаводы, агрокомплексы) платили руководству концлагерей за «аренду» военнопленных. Их также использовали фермеры, в основном, во время посевных работ и сбора урожая.

Некоторые немецкие историки, пытаясь как-то оправдать такую эксплуатацию узников концлагерей, утверждают, что в плену они освоили новые для себя рабочие специальности. Дескать, бывшие солдаты и офицеры Красной Армии вернулись на родину опытными механиками, трактористами, электриками, токарями или слесарями.

Но в это сложно поверить. Ведь высококвалифицированный труд на германских предприятиях всегда был прерогативой немцев, а представителей других народов фашисты использовали лишь для выполнения тяжелой и грязной работы.

Говорить о судьбе пленных немцев в СССР было не принято. Все знали, что они участвовали в восстановлении разрушенных городов, работали на селе и других отраслях народного хозяйства. Но на этом информация заканчивалась. Хотя их участь была не такой ужасной, как у советских военнопленных в Германии, тем не менее, многие из них так никогда и не вернулись к своим родным и близким.

Для начала немного цифр. Как утверждают советские источники, в СССР было почти 2.5 миллиона немецких военнопленных. Германия приводит другую цифру – 3,5, то есть на миллион человек больше. Разночтения объясняются плохо организованной системой учета, а также тем, что некоторые пленные немцы по тем или иным причинам пытались скрыть свою национальность.

Делами пленных военнослужащих германской и союзных ей армий занималось особое подразделение НКВД – Управление по делам военнопленных и интернированных (УПВИ). В 1946 году на территории СССР и стран Восточной Европы действовало 260 лагерей УПВИ. В случае если была доказана причастность военнослужащего к военным преступлениям, его ждала или смерть, или отправка в ГУЛАГ.

Ад после Сталинграда

Огромное количество военнослужащих Вермахта – около 100 тысяч человек – были пленены после окончания Сталинградской битвы в феврале 1943 года. Большинство из них находились в ужасающем состоянии: дистрофия, тиф, обморожения второй и третьей степени, гангрены.

Чтобы спасти военнопленных, нужно было доставить их в ближайший лагерь, который находился в Бекетовке – это пять часов ходьбы. Переход немцев из разрушенного Сталинграда в Бекетовку выжившие впоследствии назвали «маршем дистрофиков» или «маршем смерти». Многие умерли от подхваченных болезней, кто-то скончался от голода и холода. Советские солдаты не могли предоставить пленным немцам свою одежду, запасных комплектов не было.

Забудь, что ты немец

Вагоны, в которых немцев перевозили в лагеря для военнопленных, зачастую не имели печек, постоянно не хватало и провианта. И это в морозы, достигавшие в последний зимний и первый весенний месяцы отметки в минус 15, 20, а то и ниже градусов. Согревались немцы чем могли, кутались в лохмотья и жались поближе друг к дружке.

В лагерях УПВИ царила суровая атмосфера, вряд ли чем-то уступавшая лагерям ГУЛАГа. Это была настоящая борьба за выживание. Пока советская армия крушила гитлеровцев и их союзников, все ресурсы страны направлялись на фронт. Недоедало гражданское население. И уж тем более не хватало провианта для военнопленных. Дни, когда им выдавали 300 граммов хлеба и пустую похлебку считался хорошим. А порой кормить пленных было и вовсе нечем. В таких условиях немцы выживали как могли: по некоторым сведениям, в 1943-1944 годах в мордовских лагерях были отмечены случаи каннибализма.

Для того, чтобы хоть как-то облегчить свое положение, бывшие солдаты Вермахата пытались всячески скрыть свое германское происхождение, «записывая» себя в австрийцев, венгров или румын. При этом пленные среди союзников не упускали возможности поиздеваться над немцами, отмечались случаи их коллективного избиения. Возможно, таким образом они мстили им за некие обиды на фронте.

Особенно преуспели в унижении бывших союзников румыны: их поведение в отношении пленных из Вермахта нельзя назвать иначе как «продовольственный терроризм». Дело в том, что к союзникам Германии в лагерях относились несколько лучше, поэтому «румынской мафии» вскоре удалось обосноваться на кухнях. После этого они принялись безжалостно сокращать немецкие пайки в пользу соотечественников. Нередко нападали и на немцев – разносчиков пищи, отчего их пришлось обеспечивать охраной.

Борьба за выживание

Медицинское обслуживание в лагерях было крайне низким из-за банальной нехватки квалифицированных специалистов, которые были нужны на фронте. Нечеловеческими порой были и бытовые условия. Зачастую пленных размещали в недостроенных помещениях, где могла отсутствовать даже часть крыши. Постоянный холод, скученность и грязь были обычными спутниками бывших солдат гитлеровскойармии. Уровень смертности в таких нечеловеческих условиях порой достигал 70%.

Как писал в своих мемуарах немецкий солдат Генрих Эйхенберг, превыше всего стояла проблема голода, а за тарелку супа «продавали душу и тело». По всей видимости, имелись случаи гомосексуальных контактов среди военнопленных за еду. Голод, по словам Эйхенберга, превращал людей в зверей, лишенных всего человеческого.

В свою очередь, ас Люфтваффе Эрик Хартманн, сбивший 352 вражеских самолета, вспоминал, что в Грязовецком лагере военнопленные жили в бараках по 400 человек. Условия были ужасающими: узкие дощатые лежанки, отсутствие умывальников, вместо которых дряхлые деревянные корыта. Клопы, писал он, кишели в бараках сотнями и тысячами.

После войны

Несколько улучшилось положение военнопленных после окончания Великой Отечественной. Они начали принимать активное участие в восстановлении разрушенных городов и сел, и даже получали за это небольшую зарплату. Ситуация с питанием хоть и улучшилась, но продолжала оставаться тяжелой. При этом в СССР в 1946 году разразился жуткий голод, унесший жизни около миллиона человек.

Всего в период с 1941 по 1949 годы в СССР погибли более 580 тысяч военнопленных – 15 процентов от их общего числа. Конечно, условия существования бывших военнослужащих германской армии было крайне тяжелыми, но все-таки они не шли ни в какое сравнение с тем, что пришлось пережить советским гражданам в немецких лагерях смерти. Согласно статистике, за колючей проволокой погибли 58 процентов пленных из СССР.

В XVIII веке в России появилась новая этническая группа поволжских немцев. Это были колонисты, поехавшие на восток в поисках лучшей доли. В Поволжье они создали целую провинцию с обособленным укладом и бытом. Потомки были депортированы в Среднюю Азию во время Великой Отечественной войны. После распада Советского Союза одни остались в Казахстане, другие вернулись в Поволжье, третьи отправились на историческую родину.

Манифесты Екатерины II

В 1762-1763 гг. императрица Екатерина II подписала два манифеста, благодаря которым в России позже появились поволжские немцы. Эти документы позволили иностранцам въезжать в империю, получая льготы и привилегии. Самая большая волна колонистов прибыла из Германии. Приезжающие временно освобождались от налоговых повинностей. Был создан специальный реестр, в который вошли земли, получившие статус свободных для поселения. Если поволжские немцы селились на них, то они могли не платить налоги 30 лет.

Кроме того, колонисты получали ссуду без процентов на десятилетний срок. Деньги можно было тратить на строительство собственных новых домов, покупку скота, продовольствия, необходимого до первого урожая, инвентаря для работы в сельском хозяйстве и т. д. Колонии заметно отличались от соседних обычных русских поселений. В них было установлено внутреннее самоуправление. Государственные чиновники не могли вмешиваться в жизнь приехавших колонистов.

Набор колонистов в Германии

Готовясь к притоку иноземцев в Россию, Екатерина II (сама по национальности немка) создала Канцелярию опекунства. Ее возглавил фаворит императрицы Григорий Орлов. Канцелярия действовала наравне с остальными коллегиями.

Манифесты были изданы на множестве европейских языков. Самая интенсивная агитационная кампания развернулась в Германии (из-за чего и появились поволжские немцы). Больше всего колонистов было найдено во Франкфурте-на-Майне и Ульме. Желающие переехать в Россию отправлялись в Любек, а оттуда сначала в Санкт-Петербург. Вербовкой занимались не только государственные чиновники, но и частные предприниматели, ставшие известными как вызыватели. Эти люди заключали контракт с Канцелярией опекунства и действовали от ее имени. Вызыватели основывали новые поселения, набирали колонистов, управляли их общинами и оставляли себе часть дохода от них.

Новая жизнь

В 1760 гг. совместными усилиями вызыватели и государство сагитировали переехать 30 тысяч человек. Сначала немцы селились в Санкт-Петербурге и Ораниенбауме. Там они присягали на верность российской короне и становились подданными императрицы. Все эти колонисты переехали в Поволжье, где позже была образована Саратовская губерния. За первые несколько лет появилось 105 поселений. Примечательно, что все они носили русские названия. Несмотря на это немцы сохранили свою идентичность.

Власть взялась за эксперимент с колониями для того, чтобы развить российское земледелие. В правительстве хотели проверить как приживутся западные нормы ведения сельского хозяйства. Поволжские немцы привезли с собой на новую родину косу, деревянную молотилку, плуг и другие инструменты, которые были неизвестны российским крестьянам. Иностранцы стали выращивать неведомый доселе Поволжью картофель. Также они занимались выращиванием конопли, льна, табака и других культур. Первое русское население относилось к чужакам настороженно или неопределенно. Сегодня исследователи продолжают изучать какие легенды ходили о поволжских немцах и какими были их отношения с соседями.

Процветание

Время показало, что эксперимент Екатерины II оказался крайне удачным. Самыми передовыми и успешными хозяйствами в стали поселения, в которых жили поволжские немцы. История их колоний представляет собой пример стабильного процветания. Рост благосостояния благодаря эффективному ведению позволил поволжским немцам обзавестись собственной промышленностью. В начале XIX века в поселениях появились ставшие инструментом мучного производства. Также развивалась маслобойная промышленность, изготовление сельскохозяйственного инвентаря и шерсти. При Александре II в уже было больше сотни кожевенных заводов, которые основали поволжские немцы.

История их успеха впечатляет. Появление колонистов дало толчок к развитию промышленного ткачества. Его центром стала Сарепта, существовавшая в современных границах Волгограда. Предприятия для производства платков и материй использовали высококачественную европейскую пряжу из Саксонии и Силезии, а также шелк из Италии.

Религия

Конфессиональная принадлежность и традиции поволжских немцев не были единообразными. Они приезжали из разных регионов в то время, когда еще не было единой Германии и в каждой провинции существовали свои обособленные порядки. Касалось это и религии. Списки поволжских немцев, составленные Канцелярией опекунства, показывают, что среди них были лютеране, католики, меннониты, баптисты, а также представители других конфессиональных течений и групп.

Согласно манифесту, колонисты могли строить собственные церкви только в поселениях, где нерусское население составляло подавляющее большинство. Немцы, жившие в больших городах, первое время такого права были лишены. Также запрещалось пропагандировать лютеранское и католическое учения. Иными словами, в религиозной политике российские власти давали колонистам ровно столько свободы, сколько не могло повредить интересам православной церкви. Любопытно, что в то же время переселенцы могли крестить по своему обряду мусульман, а также делать из них крепостных.

С религией были связаны многие традиции и легенды поволжских немцев. Праздники они отмечали по лютеранскому календарю. Кроме того, у колонистов были сохранившиеся национальные обычаи. К их числу можно отнести который до сих пор отмечается в самой Германии.

Революция 1917 года изменила жизнь всех граждан бывшей Российской империи. Не стали исключением и поволжские немцы. Фото их колоний в конце царской эпохи показывают, что потомки переселенцев из Европы жили в обособленной от своих соседей среде. Они сохранили свой язык, обычаи и самосознание. На протяжении многих лет национальный вопрос оставался нерешенным. Но с приходом к власти большевиков немцы получили шанс на создание собственной автономии внутри советской России.

Желание потомков колонистов жить в собственном субъекте федерации было встречено в Москве с пониманием. В 1918 году, согласно решению Совета Народных Комиссаров, была создана немцев Поволжья, в 1924 году переименованная в Автономную Советскую Социалистическую Республику. Ее столицей стал Покровск, переименованный в Энгельс.

Коллективизация

Труд и обычаи поволжских немцев позволили им создать один из самых процветающих российских провинциальных уголков. Ударом по их благосостоянию стали революции и ужасы военных лет. В 20-е наметилось некоторое восстановление, которое приняло наибольшие масштабы во время нэпа.

Однако в 1930 г. по всему Советскому Союзу началась кампания раскулачивания. Коллективизация и уничтожение частной собственности привели к самым печальным последствиям. Были уничтожены самые эффективные и продуктивные хозяйства. Фермеры, владельцы небольших предприятий и многие другие жители автономной республики подверглись репрессиям. В тот раз немцы оказались под ударом наравне со всеми остальными крестьянами Советского Союза, которых сгоняли в колхозы и лишали привычной жизни.

Голод начала 30-х

Из-за разрушения привычных хозяйственных связей в республике немцев Поволжья, как и во многих других регионах СССР, начался голод. Население по-разному пыталось спасти свое положение. Одни жители выходили на манифестации, где просили советскую власть помочь поставками продовольствия. Другие крестьяне, окончательно разочаровавшись в большевиках, устраивали нападения на склады, где хранился отобранный государством хлеб. Другим видом протеста было игнорирование работы в колхозах.

На фоне таких настроений спецслужбы принялись выискивать «диверсантов» и «повстанцев», против которых использовались самые суровые репрессивные меры. Летом 1932 года голод уже охватил города. Отчаявшиеся крестьяне прибегали к грабежу полей с еще несозревшим урожаем. Обстановка стабилизировалась только в 1934 году, когда в республике от голода умерли уже тысячи жителей.

Депортация

Хотя потомки колонистов в первые советские годы пережили множество неприятностей, они носили всеобщий характер. В этом смысле немцы Поволжья тогда едва ли отличались своей долей от обычного русского гражданина СССР. Однако наступившая Великая Отечественная война окончательно отделила жителей республики от остальных граждан Советского Союза.

В августе 1941 года было принято решение, согласно которому началась депортация поволжских немцев. Их ссылали в Среднюю Азию, опасаясь сотрудничества с наступавшим вермахтом. Немцы Поволжья были не единственным народом, пережившим насильственное переселение. Такая же участь ждала чеченцев, калмыков,

Ликвидация республики

Вместе с депортацией произошло упразднение Автономной Республики немцев Поволжья. На территорию АССР были введены части НКВД. Жители получили приказ в течение 24 часов собрать немногочисленные разрешенные вещи и подготовиться к переселению. Всего было выслано около 440 тысяч человек.

В это же время военнообязанные лица немецкой национальности были убраны с фронта и отправлены в тыл. Мужчины и женщины попали в так называемые трудовые армии. Они строили промышленные предприятия, работали в рудниках и на лесозаготовках.

Жизнь в Средней Азии и Сибири

В основном депортированных селили в Казахстане. После войны им не разрешили вернуться в Поволжье и восстановить свою республику. Около 1% населения сегодняшнего Казахстана считает себя немцами.

До 1956 года депортированные находились в спецпоселениях. Каждый месяц они должны были посещать комендатуру и ставить отметку в специальном журнале. Также значительная часть переселенцев осела в Сибири, оказавшись в Омской области, Алтайском крае и на Урале.

Современность

После падения коммунистической власти поволжские немцы, наконец, получили свободу передвижения. К концу 80-х гг. о жизни в Автономной Республике помнили только старожилы. Поэтому совсем немногие вернулись в Поволжье (в основном в Энгельс в Саратовской области). Немало депортированных и их потомков осталось в Казахстане.

Большая же часть немцев отправилась на историческую родину. После объединения в Германии приняли новую версию закона о возвращении своих соотечественников, ранняя редакция которого появилась еще после Второй мировой войны. В документе оговаривались условия, необходимые для немедленного получения гражданства. Этим требованиям соответствовали и поволжские немцы. Фамилии и язык некоторых из них оставались прежними, что облегчало интеграцию в новой жизни.

Согласно закону, гражданство получали все желающие потомки поволжских колонистов. Некоторые из них уже давно ассимилировались с советской действительностью, но все равно хотели уехать на запад. После того как в 90-е власти Германии усложнили практику получения гражданства, немало российских немцев осели в Калининградской области. Этот регион прежде был Восточной Пруссией и являлся частью Германии. Сегодня в РФ насчитывается около 500 тысяч человек немецкой национальности, еще 178 тысяч потомков поволжских колонистов живут в Казахстане.

22 июня 1941 года он одним из первых испытал на себе всю военную мощь нацистской Германии. Был дважды пленен и прошел лагеря смерти, один раз арестован и сослан. Мог по крайней мере трижды погибнуть: дважды от пуль врага и один раз от мощного взрыва.

Еще больше раз мог... умереть. Например, от голода, холода или какой-либо заразной болезни в немецких концентрационных лагерях смерти, а также застрелиться, повеситься или, на худой конец, броситься на охрану немецкого лагеря или советского ГУЛАГа от отчаяния, бессилия или в истерике....

Родные, особенно юная жена, с которой он расстался вскоре после свадьбы, ведать не ведали: жив ли, без вести пропал или погиб. От него не было ни одной весточки ни с первых дней войны и до ее конца, ни после в течение долгих и томительных десяти лет.

Вот краткая суть рассказа, услышанного мной лет восемь назад от одного моего коллеги. Но рассказ о необычной судьбе этого обычного парня из казахского аула отрывочный и сбивчивый. Поскольку сам он крайне редко кому мог излить душу. Как известно, людям, побывавшим в плену у немцев, рассказывать о своем прошлом не приходилось под страхом репрессий.

Единственным человеком, кому он все же доверился, оказался ныне покойный отец моего коллеги, журналист и писатель Тохтархан Шарипжанов, с кем он не единожды уединялся, чтобы рассказать о своих хождениях по мукам. И позже отец поведает об этом сыну Мерхату, а сын – автору этих строк.

Подчеркну, это не вымышленный персонаж, а настоящий, как говорится, из крови и плоти. И имя этого обычного человека с необычной судьбой – Бадириш Смагулов. Имя его жены – Ляззатбану, которую родные и близкие, а затем и весь аул называли почему-то Шокек. Но далее будем называть ее по настоящему звучному имени.

СВАДЬБА ПЕРЕД ВОЙНОЙ

Он был простым аульным парнем, трактористом. Как и подобает казаху-кочевнику, хорошо разбирался в тонкостях животноводства, даже умел доить, что не раз спасало его от голодной смерти вдали от родной земли.

Он родился в ауле Жанажол тогда еще Самарского, а ныне Кокпектинского района Восточно-Казахстанской области в 1918 году, когда в Степном крае, и особенно в Семипалатинской области, шла неравная борьба между вооруженными формированиями Алаш-Орды и уже регулярной Красной армией Советов.

Советский солдат Бадириш Смагулов с супругой Ляззатбану.

Кроме него, в семье были еще старшие сестры, одна из которых, Багида-апай, буквально недавно скончалась в Алматы.

Ляззатбану вместе с братом остались сиротами в раннем детстве, их затем взяли на воспитание близкие родственники покойных родителей – Айша и Нигметулла Катиевы. Причем, по рассказам одного из внуков Айши и Нигметуллы, они полюбили приемных детей даже больше, чем родных.

По этим же рассказам, Бадириша призвали в армию в возрасте то ли 20 лет, то ли 21 года, примерно за полтора-два года до начала Второй мировой войны, называемой официальной пропагандой Великой Отечественной.

Даже по старым пожелтевшим фотографиям нельзя не заметить, что Бадириш в юности был симпатичным и видным парнем – завидным женихом. Ляззатбану, в чем можно убедиться по фотографии, даже в преклонном возрасте мало что потеряла от былой девичьей красоты.

Бадириш и Ляззатбану поженились то ли в 1939-м, то ли в 1940 году, когда ему уже было за 20, ей – едва ли 18 лет. Он ушел в армию буквально на следующий день после свадьбы. Причем родители с обеих сторон свадьбу ускорили именно потому, что жениха призывали в армию.

И тем более, как обычно бывает в аулах, все давно знали, что они давно дружат и любят друг друга. И чтобы никто не увел ее, тем более в то время (да и сейчас на юге Казахстана) красивую невестку могли и похитить, они решили пожениться, а родители не возражали, были только рады.

В предвоенные годы казахи еще хранили верность обычаям и традициям, тем более в аулах, особенно когда дело касалось создания новой семьи. Аул Жанажол не был исключением. И естественно, свадьба Бадириша и Ляззатбану состоялась при строгом соблюдении национального обряда бракосочетания.

Именно из-за особенностей казахских свадебных обрядов, продолжающихся три дня и более, Бадириш ушел в армию, так и не испробовав вкус первой брачной ночи. Невеста осталась с его родителями.

В ЯМЕ ПОД ТРУПАМИ

До начала войны, по эпизодическим воспоминаниям моего коллеги и родных Бадириша Смагулова, он успеет проучиться на курсах по ускоренной подготовке то ли младших командиров – сержантов, то ли младших офицеров.

Июнь 1941 года, Брестская крепость, Беларусь. Ранним утром 22 июня 1941 года первые массированные воздушные и наземные удары нацистских войск Германии, напавшей на страну Советов без объявления войны, приняла на себя легендарная Брестская крепость, где как раз таки служил младшим командиром Бадириш Смагулов.

После беспрерывных ожесточенных боев их подразделение отступает в лес. Передовые части «непобедимой» Красной армии деморализованы, дух подавлен. От рядовых бойцов до высшего командования.

Доказательство тому: командир части, где служил Бадириш Смагулов, собрав в лесу жалкие остатки бойцов, приказал (или объявил?) всем разбиться на небольшие отряды и пробиваться из окружения к своим самостоятельно. Кто как может. Иначе говоря, как в известной сказке: «Спасайся кто может!»

В итоге все попали в плен, за исключением, может быть, считанных солдат и офицеров. И тут же евреи и все, надо полагать, похожие на них, весь командный состав, а также коммунисты были отобраны от основной массы военнопленных.

К несчастью, лицо у этнического казаха и к тому же младшего командира Бадириша Смагулова оказалось не типично казахским. Со смуглым лицом да еще обрезанный по мусульманскому обряду, Бадириш немцам больше напоминал еврея или, на худой конец, цыгана, что видно по его фотографии.

Словом, он оказался среди тех евреев, офицеров и коммунистов, кого немцы выстроили на краю свежевырытого глубокого рва и... расстреляли в упор. И здесь Бадириша в первый раз спасает его природная смекалка или инстинкт. Он одним из первых спрыгивает в яму, не дожидаясь, пока прогремит автоматная очередь.

Он оказался в глубокой яме под телами своих однополчан, которые упали в нее сраженные насмерть, сам при этом не получил даже царапины. Другим чудом оказалось то, что немцы ушли, так и не засыпав трупы и не сравняв яму с землей.

Бадириш помнит еще и то, что не все расстрелянные были убиты сразу. Многие стонали еще до полуночи, звали на помощь. Один украинец, увидев его живым, просил добить себя.

Но Бадириш не стал этого делать: то ли рука не поднялась – пожалел, – то ли посчитал за грех. Сам выкарабкался из ямы и очень долго, несколько дней, сам не помня сколько, бродил по белорусским лесам. Когда уже совсем обессилил от голода и усталости, постучался в дверь одной деревенской хаты.

Пожилая женщина, открывшая дверь, накормив и напоив его, устроила ему ночлег в бане. Однако, проснувшись утром, он увидел над собой немецкого офицера.

В ТУРКЕСТАНСКОМ ЛЕГИОНЕ

Он не утверждал, что это старушка сообщила нацистам о беглом советском воине. Но впоследствии он узнал, что за помощь в поимке беглых военных полагались премиальные в виде оккупационных рейхсмарок или продуктов.

Советский солдат Бадириш Смагулов (слева).

В любом случае Бадириш ничего плохого об этой старушке не говорил. Несмотря на то, что именно в ее доме он вторично попал в плен – и теперь уже, видимо, надолго. Но во второй раз ему удалось убедить немцев в том, что он не еврей и не коммунист. Но признался, что был младшим командиром.

Его тут же отправляют вглубь Германии, где до конца войны Бадириш побывал и в лагере для перемещенных лиц, и в нескольких концентрационных лагерях. В лагерях смерти ему как раз пригодились навыки кочевника-скотовода и, как ни странно, умение доить.

Потом Бадириш не раз и не без юмора расскажет родственнику Тохтархану Шарипжанову о том, как в самом начале ему удалось объяснить немцам и убедить их в своем умении содержать и доить скот. В итоге везде он непременно оказывался в подсобном хозяйстве и всегда имел свежее молоко, что помогло ему выжить в лагерях смерти.

Неудивительно, что он однажды попал в Туркестанский легион, где опять же отвечал за подсобное хозяйство...

В рассказе Бадириша Смагулова о Туркестанском легионе примечательным моментом является тот эпизод, как он дважды видел Мустафу Шокая в концлагере. Как известно, лидер казахской эмиграции Мустафа Шокай посещал в немецких концлагерях советских военнопленных центральноазиатского происхождения. Его воспоминания о Шокае были переполнены эмоциями и искренним восхищением его личностью, идеями, харизмой и ораторским талантом.

Когда Мустафа Шокай выступал перед военнопленными, люди слушали его затаив дыхание, рассказывал Бадириш Смагулов, бывший член Туркестанского легиона. Правда, чтобы как-то полнее и точнее передать свое впечатление о Шокае, он сравнивал его с Лениным. «Это человек уровня Ленина», – говорил Бадириш Смагулов, что было вполне объяснимо.

С кем же еще мог сравнивать человек, выросший в эпоху, когда религия была объявлена «опиумом для народа» и запрещена, а большевистско-коммунистический режим навязывал подневольным народам Ленина вместо бога, а его бальзамированное тело было выставлено на всеобщее обозрение?!

Не менее захватывающе дальнейшее развитие событий. Однажды к бывшим легионерам из Туркестанского легиона, оказавшимся теперь уже в плену войск США, подошел человек, одетый в форму американского офицера. Построив их, он начал свободно говорить на... казахском языке.

Но перед этим по его приказу в центре поля перед строем была поставлена бочка. И далее этот офицер сказал, что все, кто желает вернуться в Советский Союз, должны перейти по одну сторону от бочки.

«По соглашению с СССР, как с союзническим государством, мы должны всех вас передать советским войскам. Но мы знаем, что вас там ждет ГУЛАГ, – сказал он. – Поэтому именно сейчас у вас есть еще возможность выбора. Если желаете просить убежище в США, то встаньте по другую сторону».

Многие пожелали вернуться на родину, в Советский Союз, говорит Бадириш Смагулов. Но он не перешел ни на ту сторону, ни на другую, а остался на месте. Это означало, что он останется в Европе.

Еще человек в форме американского офицера строго предупредил, что тем, кто останется в Европе, не будет оказано никакой помощи. К тому же если они попадут к англичанам, то они непременно будут выданы Советам в соответствии с соглашением.

Чем занимался, где и на какие средства жил или существовал наш герой? Об этом он, возможно, подробно рассказывал своему собеседнику, Тохтархану Шарипжанову. Но моему коллеге, его сыну, стало известно лишь, что Бадириш Смагулов побывал во многих странах Западной Европы – Западная Германия, Италия, Австрия. Видимо, в поисках лучшей доли.

В ГУЛАГЕ

Начиная с весны 1953 года, после смерти Сталина, руководство СССР вело в Европе усиленную пропаганду, убеждая бывших своих граждан, не только бывших узников немецких концлагерей и военнопленных, но и угнанных в годы войны в Германию, и белых эмигрантов вернуться в страну, клятвенно обещая им полную амнистию.

Как и многие, Бадириш Смагулов также поверил в это. Или, может быть, заставил себя поверить, потому что, видимо, ностальгия по родному аулу, по степям и родным не давала покоя. И он решил вернуться.

Однако, как только пересек западную границу СССР, ему на руки были надеты наручники и он был немедленно отправлен в ГУЛАГ, на полуостров Сахалин, где узники трудились в подземной шахте.

Бадириш проработал в этой шахте не более чем полтора-два года, примерно до середине 1955 года, пока там не произошел роковой взрыв. В результате человек, который из самой кровопролитной в истории человечества войны и ряда нацистских лагерей смерти вышел без царапинки, стал полным инвалидом в советском ГУЛАГе. В мирное время.

Ляззатбану ни в годы войны, начиная с первых ее дней, ни почти десять лет после нее не получила ни одной весточки от мужа, ни «похоронки», ни сообщения о том, что «пропал без вести», но не теряла надежду, оставалась преданной и верной своему суженому. И ждала его.

Хотя подруги, не говоря уже о родных, убеждали ее забыть о нем, подумать о себе и выйти в замуж за другого и народить детей.

БЕЗ РУКИ И ГЛАЗА

Но вот однажды, спустя более пятнадцати лет, где-то после лета 1955 года, Ляззатбану услышала с улицы необычный шум. Когда выбежала, увидела здорового мужчину славянской внешности, который в сопровождении толпы зевак шел прямо к ней домой, неся в руках какой-то предмет непонятной формы.

Этим предметом оказался ее долгожданный и... нежданный муж, все тело которого было местами забинтовано, местами завернуто в грязное тряпье. Стоит ли говорить, почему его донесли на руках, – он не мог стоять на ногах.

Еще родные хорошо помнят, что, когда Ляззатбану стала снимать бинты и тряпье, посыпались деньги, причем «живые», которых послевоенный аул не видел вообще. В то время в селе вместо зарплаты записывали так называемые трудодни, по которым аульчане получали продукты и все остальное.

Как супруги, расставшиеся еще молодыми и красивыми, а встретившиеся уже людьми среднего возраста, узнали друг друга, – это нам неведомо. Наверное, это было нелегко. И вот почему. Бадириш был без одной руки почти до самого плеча и без одного глаза. Искусственный глаз не закрывался даже во сне и не моргал. Второй – почти не видел.

Мало того, все лицо Бадириша было изуродовано черной угольной пылью, впитавшейся, видимо, в кожу при взрыве в шахте. Дети в ауле пугались его внешности, некоторые сравнивали его с Фантомасом – главным персонажем популярного в 1970-х годах французского кинофильма.

И как бы там ни было, супруги Бадириш и Ляззатбану Смагуловы стали жить и не тужить. Ляззатбану родила ему трех сыновей и столько же дочерей. Бадиришу удается слегка восстановить зрение, наловчиться пользоваться протезом руки, что ему позволило работать, даже управлять комбайном и трактором, держать черенок и косить сено. И содержать свою семью безбедно.

ПОД КОНТРОЛЕМ КГБ

Воспитав шестерых детей, Бадириш Смагулов скончался в 70-летнем возрасте в 1988 году.

Тохтархан Шарипжанов, возможно, единственный из всех родственников, кому Бадириш осмеливался рассказывать о своей жизни, несмотря на контроль со стороны КГ. Он вспоминал после похорон Бадириша, что несколько молодых людей в штатском приехали то ли из Алматы, то ли из Семея, то ли из Усть-Каменогорска в Жанажол и с самого начала до конца похорон находились в ауле.

Никто не знал, кто эти люди и почему приехали «отдать последний долг» простому казаху Бадиришу Смагулову из затерянного в степях маленького казахского аула.

И только Тохтархан понимал, что люди эти из комитета государственной безопасности (КГБ), которые, видимо, своими глазами должны были убедиться, что многие годы стоявший на специальном учете, «попавший в годы войны в плен человек» действительно умер и похоронен.

И еще хорошо помнил Тохтархан слова Бадириша, что КГБ тщательно отслеживал любые возможные взаимоотношения между бывшими военнопленными времен Второй мировой войны. Поэтому, полагал Тохтархан, главным заданием нежданных гостей, скорее всего, было составить список приехавших на похороны Бадириша.

Шел третий год горбачевской перестройки, Бадириш закончил свой тяжелый земной путь достойно. Но даже в свое последнее пристанище на маленьком аульном кладбище уходил под пристальным взглядом КГБ.

Ляззатбану (Шокек-апай) Смагулова, его верная жена, подруга и опора в его нелегкой битве за звание остаться человеком, покинула этот мир в 2004 году, на 83-м году жизни.

Одним из стереотипов, назойливо внедряемых в общественное сознание, стал миф о судьбе советских военнопленных после их освобождения из немецкого плена. "Демократические" историки и публицисты рисуют некую душераздирающую картину, как бывшие советские военнослужащие, освобожденные из немецких концлагерей, чуть ли не поголовно отправлялись в колымские лагеря или, как минимум, в штрафбаты.

Вообще-то, элементарный здравый смысл подсказывает, что военнослужащие, вернувшиеся из плена, должны быть подвергнуты проверке органами контрразведки - хотя бы потому, что среди них заведомо имеется некоторое количество вражеских агентов. Немцы активно использовали этот канал для засылки своей агентуры. Вот что писал по этому поводу в своих мемуарах В.Шелленберг:

"В лагерях для военнопленных отбирались тысячи русских, которых после обучения забрасывали на парашютах в глубь русской территории. Их основной задачей, наряду с передачей текущей информации, было политическое разложение населения и диверсии. Другие группы предназначались для борьбы с партизанами, для чего их забрасывали в качестве наших агентов к русским партизанам. Чтобы поскорее добиться успеха, мы начали набирать добровольцев из числа русских военнопленных прямо в прифронтовой полосе" .

Таким образом, создание в конце 1941 года по приказу наркома обороны №0521 фильтрационных лагерей для проверки освобожденных из плена было насущной необходимостью.

Проверку в этих спецлагерях проходили не только бывшие военнопленные. Поступавший туда контингент делился на три учетные группы:
1-я - военнопленные и окруженцы;
2-я - рядовые полицейские, деревенские старосты и другие гражданские лица, подозреваемые в изменнической деятельности;
3-я - гражданские лица призывного возраста, проживавшие на территории, занятой противником .

Но может быть, из фильтрационных лагерей бывших пленных действительно скопом гнали на Колыму? Рассмотрим опубликованные на эту тему архивные данные.

По сведениям, приведенным сотрудниками "Мемориала" А.Кокуриным и Н.Петровым в журнале "Свободная мысль" , на 1 марта 1944 года через органы НКВД прошли проверку 312594 бывших военнослужащих Красной Армии, побывавших в плену или в окружении. Дальнейшая их судьба сложилась так:

Таким образом, 75,1% бывших пленных благополучно прошли проверку и были направлены кто в армию, кто в народное хозяйство, кто на лечение. Еще 0,6% умерли, что не удивительно, если учесть условия жизни в немецких концлагерях, откуда их освободили. Подверглись же репрессиям (арестованы или отправлены в штрафбаты) всего 6,2%.

Внимательный читатель наверняка уже заметил, что перечисленные выше категории охватывают не все количество бывших пленных. Судьба 56403 военнослужащих (18,1%) не указана. Впрочем, можно быть уверенным, что эти люди отнюдь не затерялись в бескрайних просторах Сибири - демократическая совесть авторов не позволила бы им замолчать такой прискорбный факт. Скорее всего эти 56403 человек просто к тому времени еще не прошли проверку и продолжали находиться в спецлагерях. Правда здесь же Кокурин и Петров пишут, что проверку в спецлагерях НКВД на тот момент проходило 75314 человек. Но не будем требовать от них слишком многого - люди, пустившие и поддерживающие миф о десятках миллионов жертв сталинских репрессий, просто обязаны страдать патологическим незнанием арифметики.

Почти одновременно те же самые сведения привел и А.В.Меженько в "Военно-историческом журнале" :

Данные о бывших военнопленных, содержавшихся в спецлагерях
в период с октября 1941 г. по март 1944 г.

В отличие от А.Кокурина и Н.Петрова, у А.Меженько концы с концами сходятся, кроме того, он указывает архивный источник, откуда взял свои данные .

Итак, на март 1944 года проверку НКВД прошли 256200 бывших пленных. Из них:

благополучно прошли проверку - 234863 (91,7%)
направлены в штрафбаты - 8255 (3,2%)
арестованы - 11283 (4,4%)
умерли - 1799 (0,7%).

Подобное соотношение сохранялось и к осени 1944 года. Приведу отрывок из документа:

Справка о ходе проверки б/окруженцев и б/военнопленных по состоянию на 1 октября 1944 г. 1. Для проверки бывших военнослужащих Красной Армии, находящихся в плену или окружении противника, решением ГОКО №1069сс от 27.XII-41 г. созданы спецлагеря НКВД. Проверка находящихся в спецлагерях военнослужащих Красной Армии проводится отделами контрразведки "СМЕРШ" НКО при спецлагерях НКВД (в момент постановления это были Особые отделы). Всего прошло через спецлагеря бывших военнослужащих Красной Армии, вышедших из окружения и освобожденных из плена, 354592 чел., в том числе офицеров 50441 чел. 2. Из этого числа проверено и передано: а) в Красную Армию 249416 чел. в том числе: в воинские части через военкоматы 231034 -"- из них - офицеров 27042 -"- на формирование штурмовых батальонов 18382 -"- из них - офицеров 16163 -"- б) в промышленность по постановлениям ГОКО 30749 -"- в том числе - офицеров 29 -"- в) на формирование конвойных войск и охраны спецлагерей 5924 -"- 3. Арестовано органами "СМЕРШ" 11556 -"- из них агентов разведки и контрразведки противника 2083 -"- из них - офицеров (по разным преступлениям) 1284 -"- 4. Убыло по разным причинам за все время - в госпитали, лазареты и умерло 5347 -"- 5. Находятся в спецлагерях НКВД СССР в проверке 51601 -"- в том числе - офицеров 5657 -"- ... Из числа оставшихся в лагерях НКВД СССР офицеров в октябре формируются 4 штурмовых батальона по 920 человек каждый.

Практически такие же цифры приводит в своей книге и В.Ф.Некрасов:

"В соответствии с постановлениями ГКО от 27 декабря 1941 г. и СНК СССР от 24 января 1944 г. все бывшие в окружении и плену военнослужащие Красной Армии через сборно-пересыльные пункты поступали в спецлагеря НКВД на проверку, откуда проверенные передавались для отправки в Красную Армию через военкоматы, частично на работу в промышленность, а частично и арестовывались органами "Смерш". Так, к 20 октября 1944 г. в такие спецлагеря НКВД поступило 354590 человек, из них после проверки возвращено в Красную Армию 249416, находилось в стадии проверки 51615, передано в промышленность и охрану 36630, арестовано органами "Смерш" 11566, убыли по разным другим причинам, в том числе в госпитали Наркомата обороны, и умерли 5347 человек" .

Поскольку в "Справке" приведены более подробные данные, чем у В.Некрасова, проанализируем именно их. Итак, судьбы бывших военнопленных, прошедших проверку до 1 октября 1944 г., распределяются следующим образом:

Поскольку в процитированном выше документе для большинства категорий указывается также и количество офицеров, подсчитаем данные отдельно для рядового и сержантского состава и отдельно для офицеров:

Таким образом, среди рядового и сержантского состава благополучно проходило проверку свыше 95% (или 19 из каждых 20) бывших военнопленных. Несколько иначе обстояло дело с побывавшими в плену офицерами. Арестовывалось из них меньше 3%, но зато с лета 1943 до осени 1944 года значительная доля направлялась в качестве рядовых и сержантов в штурмовые батальоны. И это вполне понятно и оправданно - с офицера спрос больше, чем с рядового.

Кроме того, надо учесть, что офицеры, попавшие в штрафбаты и искупившие свою вину, восстанавливались в звании. Например, 1-й и 2-й штурмовые батальоны, сформированные к 25 августа 1943 года, в течение двух месяцев боев показали себя с отличной стороны и приказом НКВД были расформированы. Бойцов этих подразделений восстановили в правах, в том числе и офицеров, и затем отправили воевать далее в составе Красной Армии .

А в ноябре 1944 года ГКО принял постановление, согласно которому освобожденные военнопленные и советские граждане призывного возраста вплоть до конца войны направлялись непосредственно в запасные воинские части, минуя спецлагеря . В их числе оказалось и более 83 тысяч офицеров. Из них после проверки 56160 человек было уволено из армии, более 10 тысяч направлены в войска, 1567 лишены офицерских званий и разжалованы в рядовые, 15241 переведены в рядовой и сержантский состав .

Итак, после знакомства с фактами, в том числе и опубликованными заведомыми антисталинистами, миф о трагической судьбе освобожденных советских военнопленных лопается как мыльный пузырь. На самом деле вплоть до конца войны подавляющее большинство (свыше 90%) советских военнослужащих, освобожденных из немецкого плена, после необходимой проверки в спецлагерях НКВД возвращались в строй или направлялись на работу в промышленность. Незначительное количество (около 4%) было арестовано и примерно столько же направлено в штрафбаты.

После окончания войны началась массовое освобождение советских военнопленных и гражданских лиц, угнанных на принудительные работы в Германию и другие страны. Согласно директиве Ставки №11086 от 11 мая 1945 г., для приема репатриируемых советских граждан, освобождаемых войсками союзников, наркоматом обороны было организовано 100 лагерей. Кроме того, действовало 46 сборных пунктов для приема советских граждан, освобожденных советскими войсками .

22 мая 1945 г. ГКО принял постановление, в котором по инициативе Л.П.Берии устанавливался 10-дневный срок регистрации и проверки репатриантов, после чего гражданские лица подлежали отправке к месту постоянного жительства, а военные - в запасные части . Однако в связи с массовым наплывом репатриантов 10-дневный срок оказался нереальным и был увеличен до одного-двух месяцев .

Окончательные итоги проверки советских военнопленных и гражданских лиц, освобожденных после войны, выглядят следующим образом. К 1 марта 1946 г. было репатриировано 4.199.488 советских граждан (2.660.013 гражданских и 1.539.475 военнопленных), из них 1.846.802 поступило из зон действия советских войск за границей и 2.352.686 принято от англо-американцев и прибыло из других стран .

Результаты проверки и фильтрации репатриантов
(по состоянию на 1 марта 1946 г.)

Категории репатриантов	гражданские	%	военнопленные	%
Направлено к месту жительства	2.146.126	80,68	281.780	18,31
Призвано в армию	141.962	5,34	659.190	42,82
Зачислено в рабочие батальоны	263.647	9,91	344.448	22,37
Передано в распоряжение НКВД	46.740	1,76	226.127	14,69
Находилось на сборно-пересыльных пунктах и использовалось на работах при советских воинских частях и учреждениях за границей	61.538	2,31	27.930	1,81

Таким образом, из военнопленных, освобожденных после окончания войны, репрессиям подверглись лишь 14,69%. Как правило, это были власовцы и другие пособники оккупантов. Так, согласно инструкциям, имевшимся у начальников проверочных органов, из числа репатриантов подлежали аресту и суду:
- руководящий и командный состав органов полиции, "народной стражи", "народной милиции", "русской освободительной армии", национальных легионов и других подобных организаций;
- рядовые полицейские и рядовые участники перечисленных организаций, принимавшие участие в карательных экспедициях или проявлявшие активность при исполнении обязанностей;
- бывшие военнослужащие Красной Армии, добровольно перешедшие на сторону противника;
- бургомистры, крупные фашистские чиновники, сотрудники гестапо и других немецких карательных и разведывательных органов;
- сельские старосты, являвшиеся активными пособниками оккупантов .

Какой же была дальнейшая судьба этих попавших в руки НКВД "борцов за свободу"? Большинству из них было объявлено, что они заслуживают самого сурового наказания, но в связи с победой над Германией Советское правительство проявило к ним снисхождение, освободив от уголовной ответственности за измену Родине, и ограничилось отправкой на спецпоселение сроком на 6 лет.

Такое проявление гуманизма явилось для пособников фашистов полной неожиданностью. Вот характерный эпизод. 6 ноября 1944 года в Мурманск прибыли два английских корабля, на борту которых находилось 9907 бывших советских военнослужащих, сражавшихся в рядах немецкой армии против англо-американских войск и взятых ими в плен. По статье 193 тогдашнего Уголовного кодекса РСФСР за переход военнослужащих на сторону противника в военное время предусматривалось только одно наказание - смертная казнь с конфискацией имущества. Поэтому многие "пассажиры" ожидали, что их расстреляют сразу же на мурманской пристани. Однако официальные советские представители объяснили, что Советское правительство их простило и что они не только не будут расстреляны, но и вообще освобождаются от привлечения к уголовной ответственности за измену Родине. Больше года эти люди проходили проверку в спецлагере НКВД, а затем были направлены на 6-летнее спецпоселение. В 1952 г. большинство из них было освобождено, причем в их анкетах не значилось никакой судимости, а время работы на спецпоселении было зачтено в трудовой стаж .

Всего в 1946-1947 гг. на спецпоселение поступило 148079 власовцев и других пособников оккупантов. На 1 января 1953 года на спецпоселении оставалось 56746 власовцев, 93446 были освобождены в 1951-1952 гг. по отбытии срока .

Что же касается пособников оккупантов, запятнавших себя конкретными преступлениями, то они были направлены в лагеря ГУЛАГа, составив там достойную компанию Солженицыну.

Пару слов следует сказать и о бывших советских военнопленных, зачисленных в рабочие батальоны. Многие недобросовестные исследователи и публицисты включают их в разряд репрессированных. Между тем это совершенно не так.

В 1945 году после увольнения в запас красноармейцев тех возрастов, на которые распространялся приказ о демобилизации, были отпущены по домам и военнопленные рядового и сержантского состава соответствующих возрастов. Вполне естественно и справедливо, что остальных военнопленных, сверстники которых продолжали служить в армии, следовало восстановить на военной службе. Однако война уже кончилась, и теперь стране были нужны рабочие, а не солдаты. Поэтому в соответствии с постановлением ГКО от 18 августа 1945 г. часть из них была зачислена в рабочие батальоны .

По директиве Генерального Штаба вооруженных сил СССР от 12 июля 1946 г. эти батальоны, являвшиеся аналогом современных стройбатов, были расформированы , а их личный состав получил статус "переведенные в постоянные кадры промышленности". По Постановлению Совета Министров СССР от 30 сентября 1946 г. на них было полностью распространено действующее законодательство о труде, а также все права и льготы, которыми пользовались рабочие и служащие соответствующих предприятий и строек . Они сохраняли статус полноправных граждан СССР, но без права покинуть установленное государством место работы.

В 1946-1948 гг. из Красной Армии были демобилизованы военнослужащие ряда возрастов. Соответственно, их ровесники, ранее зачисленные в рабочие батальоны, получили разрешение вернуться в места, где они жили до войны .

Подведем итоги. Как мы могли убедиться, из военнопленных, освобожденных во время войны, подверглось репрессиям менее 10% , из освобожденных после войны - менее 15% , причем большинство "репрессированных" вполне заслужило свою участь. Имелись и пострадавшие безвинно, но это было исключением из правил, а отнюдь не правилом.

В заключение пара слов о моральной стороне вопроса. Вообще-то говоря, добровольная сдача в плен - позорный поступок, независимо от того, карается он Уголовным кодексом или нет. И поэтому объявлять бывших военнопленных героями - значит глумиться над памятью тех советских солдат и офицеров, которые предпочли умереть, но не сдаться.

21. ГАРФ. Ф.9526. Оп.7. Д.44. Л.251.

22. ГАРФ. Ф.5446. Оп.52. Д.6723. Л.34.

23. В.Н.Земсков. Репатриация советских граждан и их дальнейшая судьба // Социологические исследования. 1995. №6. С.10.

Ctrl Enter

Заметили ошЫ бку Выделите текст и нажмите Ctrl+Enter