Кассиль ранний восход главные герои. Книга: Лев Кассиль «Ранний восход

Достоинства: Замечательное оформление Комментарий: Это потрясающая книга!!Настолько трепетно, трогательно и тепло описывает автор жизнь юного художника, светлого мальчика Коли Дмитриева, его переполненный сомнением, неверием в себя творческий путь, его настойчивость, стремление, как хорошо, что ему встретились понимающие люди, которые ценили его картины и помогали советами и просто добрым словом!Замечательные родители, счастливое детство, только, к сожалению, испорченное войной... По-моему, каждому нужно прочитать эту книгу, дети поймут, как важно найти себя в этой жизни, найти свое призвание и оставаться счастливым всю жизнь, занимаясь любимым делом, ну, а для взрослых просто хотя бы на немного вернуться в ту прекрасную страну под названием детство...

Наталия 0, Россия

Светлая, настоящая, лирическая история о маленьком мальчике Коле Дмитриеве, мечтающим стать художником, трогает до глубины души. Коля и его семья живут на Арбате, он как и все мальчики своего возраста любит играть во дворе, гонять мяч и гулять с папой по Москве. Коля занимается музыкой, неплохо сочиняет истории и очень любит рисовать. Лев Кассиль - один из моих любимых писателей еще с детства, поэтому увидев в продаже переизданную книгу ""Ранний восход"", я решила приобрести ее для нашей библиотеки. Если Вы любите ""Тимур и его команда"", ""Чук и Гек"", ""Кондуит и Швамбрания"", то эта книга Вам обязательно понравится.

Карина 0, Россия,Москва

Лев Кассиль

Лев Кассиль
Имя при рождении:	Лев Абрамович Кассиль
Дата рождения:
Место рождения:
Дата смерти:
Место смерти:
Гражданство:
Род деятельности:
Произведения на сайте Lib.ru

Лев Абра́мович Касси́ль (27 июня () - ) - советский писатель, член-корреспондент Академии педагогических наук СССР (1965).

Биография

В городе Энгельс существует Музей Льва Кассиля .

Библиография

• «Вратарь республики» (1938)
• «Черемыш, брат героя» (1938)
• «Великое противостояние» (1941-1947)
• «Твои защитники» (1942)
• «Дорогие мои мальчишки» (1944)
• «Улица младшего сына» (1949)
• «Ранний восход» (1953)
• «Про жизнь совсем хорошую» (1959)
• «Чаша гладиатора» (1961)
• «Маяковский - сам» (1963)
• «Будьте готовы, Ваше высочество!» (1964)
• «Ход белой королевы»
• «Три страны, которых нет на карте» (1978)

Примечания

Ссылки

Другие книги схожей тематики:

Автор	Книга	Описание	Год	Цена	Тип книги
Лев Кассиль	Ранний восход	Повесть о юном одаренном художнике Коле Дмитриеве. Издание содержит иллюстрации - Детская литература, (формат: 84x108/32, 288 стр.) Золотая библиотека	1973	250	бумажная книга
Лев Кассиль	Ранний восход	Прижизненное издание. Москва-Ленинград, 1953 год. Государственное издательство Министерства Просвещения РСФСР. Иллюстрированное издание. Издательский переплет. Сохранность издания хорошая. Выставки… - Издательство Детской литературы, (формат: 70x92/16, 322 стр.)	1953	530	бумажная книга
Лев Кассиль	Ранний восход	Выставки многочисленных работ, репродукции рисунков Коли Дмитриева - пятнадцатилетнего художника - вызывали всеобщее восхищение в 50-х годах XX в. В основу повести "Ранний восход" положена… - Издательство Детской литературы, (формат: 70x90/16, 320 стр.)	1963	380	бумажная книга
Лев Кассиль	Ранний восход	Что вас ждет под обложкой: Яркая, живая, волнующая история и работы юного, но очень талантливого художника Коли Дмитриева, трагически погибшего в начале своего творческого пути, рассказанная нам… - Клевер-Медиа-Групп, (формат: 145x200, 336 стр.) Просто хорошие книги	2015	314	бумажная книга
Кассиль Лев Абрамович	Ранний восход	Что вас ждет под обложкой:Яркая, живая, волнующая история и работы юного, но очень талантливого художника Коли Дмитриева, трагически погибшего в начале своего творческого пути, рассказанная нам… - Клевер-Медиа-Групп, (формат: 145x200, 336 стр.) Просто хорошие книги	2015	248	бумажная книга
Кассиль Лев Абрамович	Ранний восход	Яркая, живая, волнующая история и работы юного, но очень талантливого художника Коли Дмитриева, трагически погибшего в начале своего творческого пути, рассказаннаянам классиком отечественной детской… - Клевер-Медиа-Групп, (формат: 145x200, 336 стр.) Просто хорошие книги	2015	428	бумажная книга
Лев Кассиль	Ранний восход	Яркая, живая, волнующая история и работы юного, но очень талантливого художника Коли Дмитриева, трагически погибшего в начале своего творческого пути, рассказанная нам классиком отечественной… - (формат: 145x200мм, 336 стр.) Просто хорошие книги	2015	250	бумажная книга
	Ранний восход	Яркая, живая, волнующая история и работы юного, но очень талантливого художника Коли Дмитриева, трагически погибшего в начале своего творческого пути, рассказаннаянам - (формат: 145x200, 336 стр.)		302	бумажная книга
Лев Кассиль	Лев Кассиль. Повести	Прижизненное издание. Москва, 1955. ДЕТГИЗ. Издательский переплет. Сохранность хорошая. В сборник "Повести" включены автобиографическое произведение "Кондуит и Швамбрания", повести "Черемыш, брат… - Издательство Детской литературы, (формат: 84x108/16, 512 стр.)	1955	670	бумажная книга
Лев Кассиль	Лев Кассиль. Собрание сочинений в 5 томах (комплект)	В первый том входят: автобиография "Вслух про себя", широкоизвестные повесть "Кондуит и Швамбрания" и роман "Вратарь Республики", рассказы из цикла "Есть на Волге утёс" . Во второй том входят повести… - Детская литература. Москва, (формат: 84x108/32, 3350 стр.)	1965	2200	бумажная книга
Лев Кассиль	Лев Кассиль. Собрание сочинений в 5 томах. Том 5	Издание 1967 года. Сохранность хорошая. В пятый том собрания сочинений Льва Кассиля вошли: повесть "Ранний восход", очерки "Маяковский - сам", "Чудо Гайдара", "Шагнувший кзвёздам", из записей разных… - Детская литература. Москва, (формат: 84x108/32, 640 стр.) Лев Кассиль. Собрание сочинений в 5 томах	1967	370	бумажная книга
	Серия "Золотая библиотека" (комплект из 37 книги)	В этой серии представлены лучшие советские произведения для детей и юношества. Направленные на формирование сильной личности, они дарят море удовольствия от чтения, ведь в этих книгах герои попадают… - Детская литература. Москва, (формат: 84x108/32, 16803 стр.) Золотая библиотека. Избранные произведения для детей и юношества

Очень кратко Рассказ о талантливом начинающем художнике, трагически и нелепо погибшем в пятнадцать лет.

Часть первая

Коля Дмитриев родился в семье художников по текстилю, Фёдора Николаевича и Натальи Николаевны. Детство он провёл в маленьком приарбатском дворе. Больше всего Коля любил рассказывать своему лучшему другу, огненно-рыжему Женьке (Женьче) Стриганову, и младшей сестрёнке Кате придуманные им самим истории. Попутно мальчик рисовал картинки к этим историям на маленьких - чуть больше марки - кусочках бумаги. Был у Коли и недруг - мальчик из соседнего двора Викторин Ланевский, сын директора модного ателье.

Рисовал Коля с раннего детства. Само слово «работа» было связано для мальчика с кистями и красками. Понятие перспективы, самое трудное в ремесле художника, Коля постиг самосто­ятельно в шесть лет. Родители, однако, не связывали будущее сына с изобрази­тельным искусством. У Коли нашли «почти абсолютный слух», и мальчик несколько лет учился играть на рояле.

Коля очень любил свой двор и уважал его жителей, особенно отца Женьчи, плотника Степана Порфирьевича, который строил павильоны для Всесоюзной сельско­хо­зяй­ственной выставки. Ещё одним уважаемым человеком во дворе был десятиклассник Костя Ермаков. Этот рослый, широкоплечий и приветливый юноша любил возиться с малышами и был для них непререкаемым авторитетом.

Осенью Костя планировал поступить в Институт инженеров транспорта, но его планам не суждено было исполниться - началась Великая Отечественная война, и сразу после выпускного Ермаков получил повестку из военкомата. Ушёл воевать и Степан Порфирьевич.

И всё уезжали, уезжали люди, и уходили поезда с вокзалов к тому краю советской земли, который переступил враг, всё на своём пути паля и кровавя...

Коля пытался нарисовать войну, но она не умещалась на маленьких кусочках бумаги, а работать с большими листами мальчик ещё не умел.

Вскоре начался голод. Колины родители вместе с другими художниками «делали какое-то новое, не совсем ещё понятное военное дело» - рисовали образцы камуфляжа, который будет скрывать здания и военные части от фашистских самолётов.

Немцы всё ближе подходили к Москве. Город бомбили почти каждую ночь. Коля начал бояться авианалётов, когда увидел мальчика, ослепшего от контузии, и представил, каково это - жить в вечной тьме.

Осенью началась эвакуация. Уехал в Новосибирск Викторин, а Женчу забрала в деревню тётка. Дмитриевы уехать не успели - фашисты были уже у Москвы. Однажды ночью по репродуктору объявили о провале «немецкого плана окружения и взятия Москвы». Родители разбудили Колю, чтобы и он мог порадоваться. Эту ночь мальчик запомнил на долгие годы.

Весной пришла похоронка - погиб Костя Ермаков. Коля попытался сыграть на рояле любимую мелодию Кости, но не смог, и больше к инструменту не подходил. Рисовал он теперь тоже мало. Мальчик хотел «каким-нибудь простым, посильным делом участвовать в труде взрослых». И ему пришлось потрудиться летом на огороде под Москвой, в Мамонтовке, где Дмитриевы выращивали картошку.

Война начала отступать, возвращались из эвакуации люди. Приехал домой повзрослевший Женьча и стал хозяином и повелителем окрестных дворов. Но Колю это не задевало - мальчик пошёл в школу, и теперь у него были другие интересы.

Вернулся и Викторин Ланевский. В эвакуации он занимался в кружке художественного слова и теперь неудержимо хвастался своим умением артикулировать и знакомством с известными актёрами. Женьча, который был старше Коли на несколько лет, теперь относился к нему как к малышу и всё сильнее сближался с Викторином.

Художественный талант Коли обнаружили в третьем классе, когда мальчик помог оформить школьную стенгазету. Пионервожатый Юра Гайбуров решил, что отличника Колю пора принимать в пионеры. Посмотрев Колины рисунки, Юра, немного разбиравшийся в живописи, посоветовал мальчику «не бросать этого дела». Слова пионервожатого послужили для Коли толчком - он начал больше рисовать.

Весной с фронта вернулся Степан Трофимович. В бою он потерял правую руку и не мог плотничать, но вскоре нашёл себе дело - начал обучать молодых плотников.

Родители Коли, просмотрев его последние рисунки, признали, что сын будет рисовать. Вскоре мальчик поступил в изобрази­тельную студию Дома пионеров.

Часть вторая

Через месяц учёбы в изостудии учитель Коли заметил явный талант и упорство мальчика и перевёл его в старшую группу. Вскоре Колю выбрали старостой студии. Теперь мальчик постоянно носил в кармане маленький альбом и зарисовывал в него жанровые сценки, подсмотренные на улице.

Девочки в студии считали, что Кате повезло иметь такого талантливого брата, как Коля. Сам мальчик так не считал. Он вспомнил, как часто обижал сестру, рисовал в её тетрадках, и решил исправиться - снова сблизился с Катей.

Той же зимой, играя на пустыре в хоккей, Женьча, Викторин и Коля познакомились с близняшками Кирой и Надей Суздальцевыми. Вскоре Викторин «поотстал от компании», а для Коли и Женьчи знакомство превратилось в дружбу. Особенно сильно юный художник сблизился с тихой, спокойной Кирой.

Коля не любил хвастаться своим талантом. Кира узнала, что её новый друг - талантливый художник только после того, как Коля помог девочке оформить школьную стенгазету. Мальчику всё больше не нравились его работы, он чувствовал, что профессионально не растёт, и считал, что его перехваливают. У него не получалось «составить нужный цвет, правильно смешать краски», хотя цветовые оттенки он улавливал очень точно.

Сергей Николаевич понимал, что студия не даст Коле необходимых знаний и навыков, и посоветовал Дмитриевым пристроить сына в художественную школу. Коля сомневался, удастся ли ему совмещать изобрази­тельную науку со школьными предметами, и решил посоветоваться с вожатым Юрой, а тот познакомил его со своим отцом - знаменитым профессором-геологом Александром Николаевичем Гайбуровым.

Профессор считал, что художник, как и любой талантливый человек, должен быть мастером, а чтобы стать им, надо учиться.

Талант есть более свойство души. Знание - это вооружение ума. Мастерство представляет собой ‹…› выражение воли, которая ищет средства и способы приложить к делу силу ума и души.

Разговор с профессором помог Коле решиться. Теперь мальчик часто навещал Александра Николаевича и советовался с ним.

Вскоре Колю приняли в Городскую Художественную школу. Началась настоящая наука - мальчику пришлось постигать всё приёмы изобрази­тельного искусства с самых азов. Коля жадно учился и много читал о знаменитых художниках. Он всё реже общался с Женьчей, который поступил в ремесленное училище.

Неожиданно Фёдор Николаевич заболел гриппом, болезнь дала осложнения, и отец Коли ослеп. Зрение к нему вернулось только через несколько долгих и тяжёлых месяцев, накануне Дня Победы. Вся страна праздновала капитуляцию Германии, и Коля с друзьями до поздней ночи толкался в праздничной толпе.

Вскоре открылась Третьяковская галерея, и Коля впервые увидел оригиналы работ художников, о которых так много знал. Мальчик стал бывать в музее каждое воскресенье и даже затащил туда солидного работягу Женьчу. Тот так проникся силой искусства, что по дороге домой приструнил бездельника, сорвавшего со стены плакат.

Фёдор Николаевич решил ещё раз проверить, верно ли Коля выбрал путь в жизни, и отнёс работы сына своему двоюродному брату, известному художнику Владимиру Владимировичу Дмитриеву. Тот признал талант племянника и предложил ему поступить в Среднюю Художественную школу, обещая поддержать его при поступлении.

Подтянуть хромавшую до сих пор живопись и цветопередачу Коле помогла художница-педагог Антонина Петровна Сергеева, с которой мальчик прозанимался всё лето. Свои рисунки Коля иногда показывал Кире, которая не восторгалась, а смотрела внимательно, с уважением и радовалась его успехам. Гуляя по городу, друзья болтали обо всём, кроме Колиных занятий, но Кира верила, что Коля станет великим художником.

Однажды, на вечеринке перед отъездом Киры с мамой в Крым, Коле признался подруге, что мечтает нарисовать картину «Ранний рассвет». Именно тогда состоялся первый в жизни Коли поцелуй - Кира поцеловала его в щёку. Через два дня мальчик нарисовал карандашный портрет Киры в профиль и попросил никому не показывать.

Осенью, однако, выяснилось, что этот портрет видели Женьча и Викторин. Женьча подлил масла в огонь, обвинив Киру в женском коварстве. Надя бросилась защищать сестру, заявив, что портрет всем показала она, но Коля был слишком обижен. Он взял портрет, стёр родинку, которой отличались близняшки, и завил, что рисовал именно Надю, а потом и вовсе порвал рисунок.

Ему казалось, будто он из себя выдрал что-то, как страницу выдирают из книжки. И вот оборвалась очень важная строка на полуслове, и следующая страница начинается бессмысленно.

В Художественную школу Коля поступил сам, не восполь­зо­вавшись протекцией дяди Володи.

Часть третья

Начался учебный год. Художественной школе отвели новое здание напротив Третьяковской галереи, и теперь Коля мог забегать в любимый музей после уроков. Классной руководи­тельницей мальчика оказалась Антонина Петровна.

Учиться Коле было нелегко, но одноклассникам его работы нравились, и некоторые из них стали ему подрожать. Мальчика захватило «вдохновенное взрослое усердие, перешедшее в настойчиво зреющую страсть», он постоянно работал, и маме приходилось уговаривать сына выйти погулять.

Коля очень любил книги по искусству, но толстые иллюстри­рованные издания были Дмитриевым не по карману, поэтому по выходным мальчик обходил все книжные магазины и в каждом прочитывал по нескольку страниц желанной книги. Так за несколько недель он умудрялся прочесть книгу, не покупая её.

Коля всё ещё сомневался в своём таланте и не любил, когда его называли гением. Одна из одноклассниц, Юля Маковкина, преклонялась перед ним и требовала к нему особого отношения. Это сильно раздражало Колю, ведь он был обычным мальчиком, любил побегать, поиграть в хоккей или футбол и при случае мог подраться. Коля всё чаще сравнивал Юлю с Кирой.

Прошла зима. Тринадца­тилетний Коля легко сдал весенние экзамены. Примерно в это время у мальчика появился новый друг - смешной, похожий на плюшевого медвежонка Витя Волк.

Летом Коля и Витя вместе отдыхали в школьном лагере. Там было много красивых мест, и мальчики усиленно рисовали. Однако упорный труд не помешал Коле поучаствовать в подушечном бою. Когда же ребята в отряде решили отпраздновать Ивана Купалу, мальчик отбывал наказание - чистил картошку - вместе со всеми, хотя поучаствовать в этом мероприятии не успел.

Красный галстук пионера - это знак того, что человек добровольно принял на себя какую-то долю ответственности за всё, что происходит в мире людей.

В наступившем учебном году Коля исправил свои ошибки в выражении цвета, и стал лучшим в классе по живописи. Он много читал и ещё сильнее сдружился с Витей. Работы юного гения стали воздушными, светлыми. Глядя на них, никто не догадывался, сколько труда Коля вложил в свои акварели.

В то время Коля с Витей увлекались «психоло­ги­ческими портретами». Свободное от занятий время мальчик проводил на Гоголевском бульваре, где тайком подмечал и зарисовывал самые интересные лица. Впрочем, рисовал Коля везде - и в метро, и даже на футбольном матче.

Часто Коля забегал к своей бабушке Евдокии Констан­тиновне. Бабушка хорошо разбиралась в живописи и была знакома со многими художниками. Однажды Коля познакомился у неё с очень древним старичком - дядей Вокой, - который оказался Всеволодом Мамонтовым, сыном знаменитого мецената Саввы Мамонтова.

Из-за всех этих дел Коля реже виделся с Женьчей, но о старом друге не забывал. Женьча тем временем вступил в комсомол, поступил на курсы повышения квалификации, начал читать, ходить по музеям и лекциям.

Коля чувствовал, какие силы в нём зреют, но иногда вдруг начинал сомневаться в нужности своего труда. В такие минуты он завидовал Женьче, его мозолистым рукам. Катя считала, что брат просто тоскует по Кире, и предлагала их помирить. Фёдор Николаевич же понимал сына. Чтобы мальчик поверил в себя, отец и бабушка показывали его работы именитым художникам, и те всякий раз признавали, что Коля очень талантлив. Все эти встречи мальчик описывал в своём дневнике.

Коля много раз бывал на спектаклях, декорации к которым рисовал его знаменитый дядя Володя. На одном из спектаклей художник подошёл к племяннику, но они не успели ни поговорить, ни даже попрощаться. Тем же вечером дядя Володя умер от сердечного приступа. Смерть дяди так поразила Колю, что он несколько дней не брался за кисть и перестал делать записи в дневнике.

Пришла весна. Коля успешно сдал очередные экзамены. Возвращаясь домой с последнего экзамена, мальчик встретил Киру.

И уже ни одной минуты, ни одного мгновения дольше нельзя было терпеть, чтобы между ними оставалась лежать эта нелепая и чужая даль.

Они помирились и договорились пока быть просто друзьями. На следующий день Коля с Катей уехали в деревню Репинку, где жила Нюша, помогавшая Дмитриевым по хозяйству во время войны.

Местность вокруг Репиинки оказалась живописной, и Коля очень много работал. Кроме пейзажей он писал портреты репинцев, с которыми быстро подружился. Познакомился мальчик и с восемна­дца­тилетним ленинградцем Мишей Хруповым, семья которого снимала в Репинке дачу. Местный уважали Колю за мастерство и трудолюбие, а Мишу удивляли знания пятнадца­ти­летнего мальчика по истории искусств.

К концу каникул у Коли скопилось две объёмистые папки рисунков. Мальчик, полный сил и вдохновения, мечтал, как вернётся домой и покажет их родителям и учителям.

За несколько дней до отъезда Миша повёл Колю далеко в лес, к живописному оврагу с буреломом. С собой ленинградец прихватил ружьё, которое выпросил у соседа-охотника, хотя Коля и был против - отец запретил ему прикасаться к огнестрельному оружию.

Вышли на рассвете. На горизонте ужа разгоралась заря, которую Коля так мечтал написать. День только начинался...

Эпилог. Слово у дверей

Зимой 1951 года по СССР прошла выставка работ Коли Дмитриева. Когда картины выставлялись в Москве, профессор Гайбуров привёл на выставку группу пионеров. Перед дверями зала он сообщил ребятам, что Коля погиб 12 августа 1948 года.

Тогда, в Репинке, Миша шёл впереди, по краю глубокой промоины. Внезапно он поскользнулся, начал падать и машинально опёрся на ружьё, курок которого был взведён. Коля бросился ему помогать, и тут ружьё выстрелило. Пуля попала мальчику в висок, и он умер мгновенно.

Из Колиных акварелей сделали большую выставку. Виднейшие художники были поражены и количеством работ, и зрелым мастерством, с которым они были написаны.

Что вас ждет под обложкой:

Отзывы:
"Головокружительность дарования этого удивительного мальчика...

Читать полностью

Что вас ждет под обложкой:
Яркая, живая, волнующая история и работы юного, но очень талантливого художника Коли Дмитриева, трагически погибшего в начале своего творческого пути, рассказанная нам классиком отечественной детской литературы Львом Абрамовичем Кассилем.
"Знаешь… я напишу когда-нибудь, вот если как следует выучусь, картину. Такой ранний-ранний рассвет. Двое идут. Дорога вдаль вьется. Далеко-далеко… Там горы, и солнце только всходит. А им еще идти и идти, и день только начинается", - сказал однажды Коля своей подруге.
Так случилось, что Колина жизнь оборвалась на рассвете, и его дар не успел раскрыться в полную силу. Но после него остались работы, показывающие недюжинную силу этого художника. И эта замечательная повесть Л. А. Кассиля, которая вот уже более 60 лет не оставляет равнодушным ни одного читателя. Повесть о таланте и труде, о настоящей цельной и яркой личности.

Отзывы:
"Головокружительность дарования этого удивительного мальчика несоизмерима с печальным фактом его смерти. Мне кажется, будь он, по счастью, еще жив и даже гораздо старше годами, все равно я точно так же плакал бы перед этими работами и от волнения не мог бы произнести ни слова. Да как же иначе, когда эти акварели, как живые, сходят со стен Вам навстречу, берут Вас за руки, заговаривают с Вами и уводят, куда им вздумается!"
Б. Л. Пастернак
Из письма от 25 октября 1949 г.

"Милый Коля, я н е знала тебя, но искусство твое так тонко, так ярко, так полно ощущения жизни, что несмотря на то, что тебя нет, ты всегда будешь жить, ибо искусство твое есть сама жизнь. Ты будешь жить, мальчик!"
В. И. Мухина
ЦДРИ, 3 ноября 1949 г.

Кто автор:
Имя Льва Абрамовича Кассиля занимает почетное место в золотом фонде отечественной детской
литературы. Его добрые, умные, талантливые увлекательные книги можно найти на полке в каждой читающей семье. Лев Абрамович был не только прекрасным писателем - огромное место в его жизни занимала пропаганда детского чтения: он был ответственным редактором журнала "Мурзилка", руководил семинаром детской литературы в Литинституте им. Горького, выступил инициатором проведения праздника детской книги "Книжкины именины". Неделя детской книги до сих пор проходит в нашей стране каждую весну, хотя не все помнят, что началась ее история в изможденной войной Москве 1943-го года, когда писатели с Кассилем во главе решили подарить детям праздник. Он был убежден, что литература, пробуждающая ум и воображение читателя, поможет перенести любые невзгоды и воспитать душу в самых тяжелых условиях.

Изюминки:
- Цветная вклейка с рисунками и акварелью в конце книги
- Обложка с клапанами
- Рекомендуемый возраст 9+
Для чтения взрослыми детям.

Скрыть

Знаменитая повесть Льва Кассиля посвящена удивительной личности Коле Дмитриеву, молодому, но невероятно талантливому художнику. Сам Лев Кассиль был писателем - педагогом, стремившемся воспитывать детей в атмосфере добра и справедливости.

И многие его произведения раскрывают перед детьми настоящие ценности жизни и более осмысленный взгляд на мир. Они писал на многие, совершенно разные темы, но все они приходили к одной к формированию и развитию личности. А что может быть важнее для детей?

Кассиль не пытался скрыть от детей тягости и печали жизни, наоборот художественным образом он раскрывал их, тем самым подготавливая их ко взрослой жизни. Одним из самых известных и запоминающихся произведений Кассиля является документальная повесть «Ранний восход».

Анализ и краткое содержание повести

Повесть о юном, трудолюбивом и невероятно одаренном мальчике можно назвать довольно новаторской, это стало открытием не только для творчества Кассиля, но и для русской литературы в целом. Сюжет повести довольно прост, но именно в нем и заключен главный философский замысел писателя.

Четырнадцатилетний художник Коля Дмитриев не только одарен талантом, он желает его развивать, желает достигнуть большего, и поэтому много трудиться. Но на пятнадцатом году его жизнь внезапно обрывается. А ведь он мог достичь таких успехов, он мог бы подарить искусству так много прекрасных и гениальных произведений, но ему было суждено умереть.

Помимо философского подтекста повести, Кассиль поднимает тему эстетического воспитания. Он не боится, что дети будут напуганы смертью главного героя, он старается рассказать им о большем, чем о драматической ситуации в семье Дмитриевых.

Это произведение посвящено теме формирования личности, Кассиль наглядно демонстрирует, как четырнадцатилетний мальчик не забрасывает свой талант, а усердно, даже неистово развивает его, и в этом заключен главный смысл документальной повести. Он призывает читателей учиться у Коли усердию, терпению и самосовершенствованию.

Художественная выразительность творчества Кассиля

Стиль и художественные приемы Кассиль тоже направлены на реализацию этой темы, позволяя читателям наблюдать за развитием таланта своего героя, он развивает в них вкус и чувство прекрасного. Несмотря на то, что повесть документальная, она не лишена художественной тонкости и оригинального стиля.

Кассиль создает особое настроение, которое склоняет к эстетическому взгляду на мир, на оценку его со стороны искусства. Творческие поиски Коли Дмитриева это наглядный пример для каждого человека, это отображение процесса формирования личности.

А формироваться она начинает изнутри, при помощи внутренних переживаний и настроений, и внутренний мир маленького художника яркий образец этого процесса. Трагический финал повести можно понять только после осмысления подтекста всей повести в этом заключается тонкий и оригинальный замысел Кассиля.

«Ранний восход» - это неоценимый вклад не только в развитие русской литературы и культуры, но и в воспитание подрастающего поколения. Ведь на повестях и рассказов Кассиля можно учиться жизни, а на примере его необычных и сильных героев познавать самого себя.

В ыставки многочисленных работ, репродукции рисунков Коли Дмитриева - пятнадцатилетнего художника - вызывали всеобщее восхищение в 50-х годах XX в.

В основу повести «Ранний восход» положена действительная история Коли Дмитриева. Использованы и приведены подлинные письма, документы, дневники. Соблюдены главные вехи и решающие даты в биографии юного художника.

Лев Кассиль

РАННИЙ ВОСХОД

ОТ АВТОРА

Когда работа над этой повестью уже была начата, газета «Советское искусство» опубликовала 16 мая 1950 года письмо нескольких крупнейших деятелей искусства, театра и литературы. В нем говорилось о том, что внимание советской общественности и работников всех отраслей искусства все настойчивее привлекает творчество Коли Дмитриева.

«Выставки многочисленных работ этого феноменально талантливого и плодовитого юного художника, - рассказывали авторы письма, - организованные в ряде залов столицы, репродукции рисунков Коли Дмитриева в журналах вызвали живой интерес, всеобщее восхищение и признание самых взыскательных ценителей искусств. Достаточно перелистать, например, книгу отзывов посетителей выставки работ Коли Дмитриева… Здесь в едином взволнованном преклонении перед поразительным и светлым талантом… в патриотической гордости за страну, щедро рождающую дарования такой силы, слились высказывания крупнейших представителей советской культуры, народных артистов и народных художников, студентов, представителей Советской Армии, рабочих, педагогов, школьников.

В работах пятнадцатилетнего художника, едва лишь начавшего свой путь в искусстве, чувствуется следование лучшим традициям великих русских художников, в частности В. Серова. Жизнерадостная и задушевная мягкость колорита, стремительный и точный рисунок, острая наблюдательность, ласковая, сыновняя любовь к родной природе, безукоризненный вкус, творческая смелость, ведущая к вдохновенным находкам, и вместе с тем огромная настойчивость в работе, ученье, самосовершенствовании - вот наиболее отличительные черты этого юного, но богатырского таланта…»

«Мы считаем, - говорилось далее в письме, - что творчество Коли Дмитриева… является еще одним убедительным примером того, как богата яркими, молодыми дарованиями наша Родина, как вдумчиво относится она к этим талантам…» Письмо заканчивалось предложением издать монографию и повесть о Коле Дмитриеве.

Это выступление группы виднейших представителей нашей культуры, среди которых были В. Мухина, С. Меркуров, В. Барсова, С. Образцов, С. Михалков, А. Барто, еще более утвердило меня в ощущении своевременности и права на жизнь книги о художнике-подростке, над которой я уже работал некоторое время, захваченный всецело тем, что увидел в работах Коли Дмитриева, прочел в его дневниках, услышал в рассказах о нем.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ГЛАВА 1

Первое открытие

Рано утром, когда был туман, поезд подошел к станции…

Так начал Коля и внезапно остановился, глядя на песок, по которому он, как всегда, прутиком вычерчивал то, о чем собирался рассказать. А замолчал он потому, что ему показалось, будто сейчас под его рукой произошло маленькое чудо. Он даже зажмурился.

Глядя на старшего брата, зажмурилась, старательно сморщив тугую круглую мордашку, и Катюшка. Это Коля научил ее такой игре: плотно зажмурить глаза, а потом сразу раскрыть их - и все на свете вдруг покажется новым, немножко чужим и неузнаваемым по своей окраске. Нечто похожее можно проделать и с ушами: плотно зажать их ладонями, а потом отпустить и снова прикрыть. И тогда все вокруг то будет замирать в ватной тишине, то вдруг наполняться чистыми, будто освободившимися от какой-то шелухи, звуками.

Зажмурившись, Катя ждала, что брат, как всегда, открыв глаза, скажет: «У меня сейчас все желтое стало», на что она готовилась тотчас же откликнуться: «Ох, и у меня все желтенькое совсем!» Но на этот раз брат ничего не сказал. И, когда Катя осторожно приоткрыла один глаз, она увидела, что Коля ногой стирает какие-то полоски, начерченные им на песке. При этом вид у Коли был словно озадаченный и чем-то даже смущенный. Он смотрел себе под ноги, хмурился, моргал и потом, вдруг оглядев знакомый двор, растерянно уставился на сестренку и сидевшего рядом с ним верхом на скамейке Женьчу Стриганова.

ГЛАВА 2

Цвета радуги

Какое интересное и важное место - двор! Во сколько разных окон смотрит на него жизнь днем и бросает свои таинственные отсветы по вечерам! Сколько людей встречаются здесь, чтобы разойтись потом в одну сторону, через подъезды, - по своим квартирам, и в другую, через калитку, - по своим делам, в школу, на службу! Двор - как шлюз, через глубокую камеру которого люди опускаются в открытое море, шумящее там, за воротами, а по вечерам поднимаются к своим пристаням.

Коля любил свой большой двор.

Так посмотреть - ничего особенного во дворе не было. Обыкновенный московский двор, каких тысячи и в Замоскворечье и в приарбатских переулках. Но как обижало Колю, когда кто-нибудь из взрослых соседей снисходительно говорил: «Место у нас тут тихое, живем в сторонке, неприметно…»

Неужели они не чувствовали, как замечательно был связан двор со всеми большими и интересными делами, о которых говорил народ и писалось в газетах! Да, двор выходил на тихий Плотников переулок, и слева и справа от него были такие же обыкновенные приарбатские дворы. Но он стоял на земле, под которой как раз в тот год, когда родился на свет Коля, прорыли тоннель арбатского радиуса метро, и Женьча уверял, что ночью, когда все затихает, если припасть ухом к земле во дворе, слышно, как бегут, гудят под землей поезда. Коля тоже не раз украдкой ложился вечером на холодную землю в уголке двора и старался уловить этот подземный гул. И ему казалось, что он слышит… как слышал он по ночам через открытую форточку наплывавшие с ветром издалека гудки пароходов, которые пришли с Волги по новому каналу в Москву, или нежный, полузаглушенный перезвон кремлевских часов…

А небо над двором!.. Неужели забыли взрослые, как несколько лет назад в ясный, голубой сентябрьский день высоко-высоко в небе висела над двором полупрозрачная капля стратостата! Крохотный шарик, который нес трех смельчаков, поднялся на такую высоту, на какую еще не забирался ни один человек на свете.

ГЛАВА 3

Дороги старших

Ах, эти старшие! Как завидовала им Катюшка! Какие они интересные, независимые, смелые! Например, Женьча и другие мальчишки. Как вольно они живут! И ничего не боятся: выходят сами за ворота в переулок, бегают стремглав по лестницам, перемахивают через ступеньку, а то и две, совершенно не трусят соседской овчарки Джульбарса и как хорошо, как далеко плюют!.. А дядя Гриша, шофер, позволяет им накачивать насосом баллон на машине, и сам товарищ Орлов, старший дворник, дает им иногда длинную кишку и медный брандспойт, чтобы поливать двор и мостовую.

А что она? Финтифлига… Так назвал ее почему-то Коля. Что это означало, никто не знал. Но что-то тут таилось обидное. И уж совсем непонятно и обидно звучало другое прозвище, которым наделил ее старший брат: Симак-Барбарик… Все удивлялись, и мама и папа, почему Коля так называет сестренку, а тот только лукаво отмалчивался.

Мама, он опять меня дразнит! - жаловалась Катюшка.

Коля, зачем ты обижаешь ее? Ведь ты же большой.

Мамочка, я ее не обижаю, не дразню, но я же не виноват, если она настоящая Финтифлига и к тому же Симак-Барбарик.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

ГЛАВА 1

Новые друзья

Едва Коля впервые попал в изостудию, как он сразу решил, что ничего хорошего здесь у него не выйдет.

Дом пионеров в те дни занимал помещение эвакуированного детского сада. Это было недалеко от Плотникова переулка, здесь же, близ Арбата, во Власьевском. Отдельной комнаты для изокружка в доме не нашлось. Ребята кочевали из одного угла в другой и большей частью размещались где-нибудь в большом зале. А дом отсырел насквозь, отапливали его плохо, и казалось, что в большом зале гуляет ветер. Настоящих мольбертов не хватало. Ребята таскали с места на место холодные стулья. На одном - сидеть, на другом, прислонив к спинке, - устанавливать доску с наколотой грубой оберточной бумагой. Иной сейчас не было… И все это показалось Коле, когда он первый раз записался в кружок, неуютным, скучным и будничным. Нет, не такой представлял себе Коля студию изобразительных искусств!

Но совсем не в этом было главное. А вот когда он посмотрел на рисунки, стоявшие на мольбертиках и стульях, его охватил страх. Он не думал, что эти пионеры и пионерки, сидевшие, не снимая пальто, в холодном, неприветливом помещении и выглядевшие немногим старше его самого, могут так хорошо рисовать. Какие красивые тени растушевывали они! Как смело - одним махом - наносили нужные линии, слегка откинувшись назад и уверенно, как показалось Коле, поглядывая на свои творения!

Коля хотел было уже удрать, чтобы не срамиться при всех. Но тут его заметил ходивший между стульями и мольбертами руководитель студии Сергей Николаевич Яковлев, приземистый, седоватый, с добродушно прищуренными глазами человек. Увидев перед собой заробевшего мальчугана, который сдернул тотчас же со светлых пепельно-золотых волос лыжную шапочку и растерянно водил по залу большими глубоко-голубыми глазами, Сергей Николаевич быстро подошел к нему:

Ты к нам? Рисовать хочешь? Уже записался? Как фамилия?

ГЛАВА 2

«Зеленые» девочки

Вскоре появились у Коли новые знакомые не только в студии. Играли раз в хоккей возле бывшего сада при клубе глухонемых, на пустыре, куда теперь тоже был открыт доступ, так как заборы были снесены. Конечно, это был не настоящий хоккей: просто гоняли палками ледяшку по пустырю. О настоящих клюшках, которые настоящие хоккеисты, снимаясь всей командой, обычно выставляют вперед тесным рядком, похожим на молоточки в рояле, и мечтать не приходилось. Но от этого азарта в игре было не меньше, чем в настоящем хоккее.

Коля очень ловко водил по обледенелому пустырю ледяшку, изворачивался, проскакивал вперед, бил по воображаемым воротам. Увлеченный игрой, он, однако, успевал заметить, что на пустырь пришли снова «зеленые» девочки.

Так мальчики называли промеж себя двух девочек, которые постоянно приходили на пустырь, катались с горки на санках и хотя оставались в отдалении, но то и дело бросали взоры в сторону хоккеистов. Девочки были, вероятно, сестрами-близняшками. Обе в зеленых шубках, в зеленых шапочках, отороченных серым каракулем, в одинаковых серых варежках с белыми узорами и сами совершенно на одно лицо. Издали даже нельзя было никогда разобраться, которая из двух девочек пришла на пустырь.

Пробовали подсылать туда Катюшку, чтобы она замолвила словечко, не желают ли, мол, сестрицы познакомиться. Можно будет и на санках их прокатить и даже гору, если угодно, сделать повыше.

Катя, не раз уже выполнявшая обязанности ординарца, опять отправилась в дальний угол пустыря, побыла там с полчасика, как будто по своим делам, и, вернувшись, сообщила, что девочек зовут Кира и Надя, что они действительно сестры-близнецы, а фамилию она у них спросить забыла, и что они не прочь подружиться с хорошими мальчиками. Только пусть уж мальчики, если им так хочется завести знакомство, придут первыми к ним.

ГЛАВА 3

Химия салютных огней

Все как будто шло хорошо. Везде чувствовалось, что близится конец войны. Как ожесточенно ни сопротивляется враг, он уже зря и бессмысленно тратит свои силы и, истекая собственной кровью, бесцельно терзает мир, истосковавшийся по покою.

В один из летних жарких и ясных дней проползла по Москве серая шестидесятитысячная колонна пленных фашистов. И Коля с ребятами ходил смотреть на них и даже кое-что успел зарисовать в свой альбомчик. Унылые, безрадостные лица, сизо-зеленые мундиры, которые москвичи видели прежде только в кино. Безмолвно стояли на тротуарах тысячи людей, ничего не простивших. В суровой тишине, как бы оковавшей с обеих сторон улицу, шелестел на московском асфальте заплетающийся шаг тех, кто еще недавно собирался парадным маршем пройтись по Красной площади и по всей нашей стране, попирая сапогами из фашистского цейхгауза все, что нам было дорого и свято. «Доннерветтер, клякспапир!» - кричал фашистам из толпы Викторин. Женьча, что-то подсчитывая, бормотал себе под нос. А Коля молчал, вглядывался и то и дело раскрывал свой альбомчик, судорожно выхватывая его из кармана.

В школе дела тоже шли хорошо. Коля с отличными отметками перешел в следующий класс. Был им доволен и вожатый Юра. На сборе отряда Колю Дмитриева упомянули в числе лучших пионеров. Хвалил его в студии Дома пионеров и Сергей Николаевич. Только сам Коля был недоволен собой. Подолгу просиживал он, мрачнея, над своими работами, сделанными в студии и дома, и чувствовал, как они ему сейчас уже неприятны.

Все мне разонравилось, - жаловался он Женьче.

Не халтуряй, - степенно советовал Женьча.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

ГЛАВА 1

В доме против Третьяковской галереи

Был он, казалось, наделен врожденным изяществом, какой-то особой свободой и в то же время скромной простотой движений. Смотрел на людей и с ненасытным и добрым вниманием. От его взгляда у всех делалось хорошо на душе, и воздух, казалось, вокруг этого стройного, светлоголового подростка становился прозрачнее и чище. Шел ли он с мячом в руке на пустырь, чтобы «постучать» в футбол с ребятами, отправлялся ли со своим походным ящичком в парк на зарисовки, покупал ли цветы, взыскательно и бережно перебирая их у уличного киоска, - все в нем радовало даже посторонних людей. Смотрели ему вслед и говорили! «Ну какой ладный паренек! И вежливый, и держится самостоятельно».

Дома всегда любовались, когда Коля входил в комнату, совал с неизбежным грубоватым смущением маме купленный букетик душистого горошка, двигался широко, свободно, легко. Жест у него был пластичный, просторный, иногда будто небрежный, но почти всегда точный: книжка, принесенная им и посланная размашисто на стол, ложилась в нужный уголок. Ставил вещь на место сразу, не переставляя, не терпел суеты, радовался порядку в доме и сразу примечал малейшие перемены.

О-о, занавесочки повесили! Как у нас хорошо теперь! - радовался он, едва войдя в дом. - Мама, а ты сегодня по-новому причесалась. Вот идет тебе так!

Сам он не был щеголь, ценил простоту в костюме, любил одеваться во вкусе спортивном, которого старался строго придерживаться. Короткие штаны с накладными карманами, клетчатая рубашка-«ковбойка» с расстегнутым мягким воротником, закатанные выше локтя рукава.

Таким был Коля Дмитриев, когда его приняли в Среднюю Художественную школу.

ГЛАВА 2

Не боги горшки обжигают

Было еще немало трудных дней у Коли. Он позволял себе иногда слишком большие вольности в рисунке, особенно в композициях. У него-то самого все это шло от необузданной пылкости воображения, от умения поймать и проследить связи, другим незаметные, от смелого, порою дерзкого поиска наиболее разительных черт. И это всем очень нравилось в классе. Коле начинали подражать. А у подражателей такие повторения влекли за собой уже неизбежные погрешности в рисунке, так как приходили готовыми с чужого листа и теряли то, что у Коли опиралось на ясное разумение и собственную догадку. За это подражатели получали, естественно, плохие отметки. Им это казалось обидным: «Почему у Дмитриева пять, когда нарисовано так же?» Это уже нарушало ту незыблемую академическую дисциплину, которая требуется для постановки точного рисунка. Следовало, таким образом, прибрать к рукам слишком уж прытко шагавшего юнца, полагали некоторые педагоги, чтоб другим неповадно было.

Коля сначала не понимал, в чем дело, почему у него стали хуже отметки по специальности. На какое-то время он даже приуныл. Забеспокоился и Федор Николаевич и отправился к дяде Володе, чтобы посоветоваться.

Да не волнуйся ты! - урезонивал его дядя Володя. - Никто его не испортит. Нельзя его испортить. Я же тебе объяснял. А то, что школят его как следует, это даже полезно. Он некоторых вольностей набрался, это верно. Пусть его погоняют как следует. Это ему на пользу.

Успокаивала Колю и Антонина Петровна:

Ты очень увлекаешься необычным. А ты ищи в обыкновенном свое, никем не виденное, но ему присущее. В будничном разгляди то, что для глаза будет празднично, а в необыкновенном отмечай типичное, самое характерное. Тогда и будет правдиво, и ярко, и жизненно.

ГЛАВА 3

Краски восхода

За час до утренней побудки в лагере хватились, что Коли Дмитриева нет. Койка его была прибрана, но сам он исчез. Это было очень странно. Все всполошились. За десять дней пребывания в школьном лагере близ села Подмоклово на Оке все привыкли считать Колю мальчиком дисциплинированным и аккуратным. Вечером накануне он был на линейке со всеми, потом отправился на общее мытье ног, лег вовремя, был на месте во время ночного обхода дежурного по лагерю. А сейчас словно сквозь землю провалился…

Куда мог деться такой старательный, никогда не позволяющий себе дурных выходок мальчик, о необычайном трудолюбии которого среди «шпротов», как называли старшеклассники младших обитателей лагеря Художественной школы, ходили уже легенды! «В первом-то классе Дмитриев с утра до ночи только и знает, что пишет и пишет. Прямо ненормальный какой-то…»

Первые дни Коля ходил в майке, сильно обжегся на солнце, и все его дразнили: «Сгорел на работе». Куда же он пропал сегодня?

Сергей Павлович немедленно организовал поиски. Несколько групп школьников, которые тут же не без удовольствия назвали себя «поисковыми партиями», вышли за пределы лагеря. Мальчишки были очень довольны этим неожиданным развлечением, а девочки, и прежде всего, конечно, Юля Маковкина, волновались и строили всякие страшные предположения. Выйдя из лагеря, миновав холм с березовой рощей и приблизившись к лесу, все стали кричать: «Коля-а-а-а! Дми-три-ев! Ау-у!»

В чем де-ло-о? - послышалось вдруг позади искавших.

Слово у дверей

(Эпилог)

Зимой 1951 года в одном из центральных залов столицы снова открылась «выставка работ ученика Московской Средней Художественной школы Коли Дмитриева». До этого выставка в течение нескольких месяцев переходила в Москве из одного зала в другой, и везде она вызывала самый отзывчивый и взволнованный интерес. Затем выставка побывала в Ленинграде. Оттуда ее тоже долго не отпускали. Но вот теперь она снова вернулась в столицу.

В один из воскресных дней выставку посетила большая группа пионеров, приехавших из подмосковных районов. Здесь были и юные геологи, и маленькие садоводы-мичуринцы, и авиамоделисты, и будущие кораблестроители. Всех их привел на выставку невысокий плечистый человек с маленькой старомодной бородкой, уже очень немолодой, в коротких штанах и толстых туристских чулках, в просторной вельветовой блузе, из карманов которой торчали карандаши и поблескивал металлический ободок лупы. Те, кто читал эту книгу, узнали бы в нем профессора Александра Николаевича Гайбурова.

Профессор подвел своих питомцев к большой, массивной белой двери, которая вела в зал, где разместилась выставка, широко раскинул руки и свел их, как бы собирая пионеров вокруг себя потеснее.

Милые мои друзья, - начал он, и все затихли. - Мы сейчас с вами увидим замечательные работы одного из талантливейших младших сыновей нашей великой Родины, совсем еще юного художника - Коли Дмитриева. Прежде чем раскроется эта дверь, я хотел бы вам сказать несколько слов…